Галковский говорит, что мол только сейчас западная цивилизация пришла к практике эвтаназии для безнадежных страдающих больных - которая уже была в древнем Риме. Но меня зацепило вот что. Дмитрий Евгеньич рассказывает, как это было в Риме обставлено. Сенат (!) голосовал по просьбе больного, и если сенат выносил одобряющее решение, то больной за счет государста получал яд, вместе с официальным общественным (от имени сената римского народа) одобрением эвтаназии.
Что здесь меня поразило? В принципе, яд по просьбе больного может дать и лечащий врач. Казалось бы, делов-то? Зафиксировать при свидетелях желание больного и заключение врача о неисцелимости болезни, и пожалуйста. Но нет - одобрение сената. То есть, согласие общества. Зачем?!
А затем, что данный шаг человека, будучи одобрен обществом, уже более не может быть человеку поставлен в вину. То есть это СУД. Та же идея суда, как легитимизирующего некую крайнюю меру общественного решения, о которой я писал недавно. То есть эвтаназия легализовывалась по тому же принципу, что и убийство (казнь преступника), или отъем личной собственности.
Чтобы такой подход имел смысл, нужна логика решений, выходящая в расчете последствий за пределы земной жизни человека. Такие дела.
