В этом случае, модель получается такая: у нас есть какое-то количество населения на некоторой территории, например 150 млн человек. Эта территория принадлежит государству и им контролируется. Помимо государства, у нас возможны и другие гуманитарные конструкты. Какие? Да какие угодно. Футбольные фанклубы, политические партии, церкви и секты, неформальные клубы, банды и властные группировки. Ну и нация, конечно, возможна.
По идее, все живущие в стране люди уже объединены в рамках государства, гражданами которого они являются. Может показаться, что нация по отношению к государству является тавтологией. Ведь вроде бы оба конструкта аналогичны - они объединяют всех живущих на территории, и смысл их существования одинаков. Однако, разница есть и она принципиальная.
Государство - это машина управления. Большая и сложная машина. Эта машина состоит из массы людей с определенными навыками, массы правил и массы технических средств. Правительство, армия, флот, полиция, спецслужбы, министерства, ведомства... Чтобы понять, как соотносится государство и население страны, стоит обратить внимание на такое учреждение, как парламент. Парламент обычно воспринимает как законодательный орган все того же государства. Это совершенно неверно. Слово "парламент" - однокоренное со словом "парламентер". Парламент это не часть государственной машины. Парламент это ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО населения в государственной машине. Парламентарии это представители народа.
Население не может ни управлять сложнейшей многосоставной государственной машиной, ни даже избирать сотни тысяч ее сотрудников. Вместо этого появилась вполне реализуемая идея представительства. Идея, согласно которой государственная машина работает сама, но работает на основании тех правил, которые ей задают представители. Именно поэтому парламент - законодательный орган. Народные представители решают, что государственной машине, а также и гражданам можно, а чего нельзя. Дополнительно к этому, в демократических странах избирают еще и президента - то есть главу государственной машины. И все, точка. Далее уже население не лезет, как говорится.
Таким образом, государство это нечто, весьма и весьма отделенное от населения. Мы ЖИВЕМ В государстве, то есть НА контролируемой государственной машиной территории. Но, мы не государство. В лучшем случае мы можем влиять на государство, да и то лишь через представителей, чья роль сводится к созданию законов (парламентеры в парламенте) или самому верхушечному целеуказанию госмашине (президент). Более того. Вопрос "кто тогда государство?", он тоже неоднозначный. Вот, например, полицейский - это государство? Для рядового гражданина да, полицейский это представитель государства и часть государства. Но для полицейского, хоть он и находится на госслужбе, он сам не является государством. Полицейский исполняет приказы. И его начальник исполняет приказы. И начальник его начальника исполняет приказы. Они ведь чиновники. Они работают за зарплату и выполняют распоряжения. И лишь тем немногие, кто отдают приказы и способны оказывать влияние на принятие решений на самом верхнем уровне, могут сказать "государство это я и еще сколько-то человек". Все остальные только выполняют указания. Известная фраза французского короля "государство это я" тут более чем уместна.
Парламент появился не случайно. В отличие от обыкновенной машины, например станка или автомобиля, государство это гуманитарный конструкт. А значит, этой "машине", состоящей в первую очередь из людей, свойственно придерживаться своей внутренней логики принятия решений, своим внутренним (даже не государственным, а ведомственным) интересам. Тем более свойственно придеживаться своим интересам тем немногим, кто руководит госмашиной. Причем в очень большой мере их действия определяются спецификой самой госмашины. Ее ВНУТРЕННИМИ свойствами. Государство очень легко, а главное неизбежно, начинает жить по собственным "законам", на которые окружающая реальность и интересы населения оказывают слишком слабое влияние. Отсюда возникает необходимость в парламенте, то есть в представительстве населения. Парламент не может управлять госмашиной, но может ставить ей цели, проверять выполнение целей и задавать правила.
Отсюда легко понять, что парламента или президента недостаточно. Эти институты обеспечивают некое формализованное воздействие на государство. И в самом лучшем случае это воздействие будет в интересах населения, но останется предельно формальным. На уровне ограничений. А этого мало. Сразу по трем причинам:
- Во-первых, государственные ведомства имеют массу возможностей обходить формальные правила. Ведь это весьма серьезные организации.
- Во-вторых, хочется не просто формального следования чиновников правилам, хочется чтобы они сами по себе были искренне мотивированы действовать в интересах населения. чтобы они не ощущали себя ни индивидами с чисто личными корыстными интересами, ни частью исключительно ведомственной корпорации.
- В-третьих, государство это еще не вся страна. По-настоящему эффективной является такая гуманитарная конструкция, при которой любой гражданин, включая и госчиновников конечно, ощущал бы единство целей и интересов.
В противном случае, страна у нас получается разрываемой различными интересами, зачастую прямо враждебными. И само существование такой страны оказывается под угрозой. Более того, такая страна становится весьма уязвимой для внешнего недружественного воздействия, потому что в обстановке "мультивражды" внутри государства, любой внешний игрок получает возможность играть против государства, став союзником конкретного чиновника, ведомства, властной группы или партии. "Мультивражда" способствует тому, что такой человек или группа получает ощутимое преимущество над своими "местными" соперниками.
Таким образом, у нас явно возникает потребность в создании еще одного, помимо государства, гуманитарного конструкта. Который объединял бы все население страны. Давая каждому гражданину мотивацию в меру сил действовать в общих интересах, это во-первых. И во-вторых, в случае появления в поле видимости внешнего враждебного агента, немедленно ставить личные интересы ниже общих, в целях коллективной выживаемости.
Здесь еще стоит добавить, что любой нормальный, хороший человек - а таких большинство - имеет ОДНОВРЕМЕННО мотивацию к преследованию личных интересов и мотивацию альтруистическую. Причем обе эти мотивации чрезвычайно сильны. Подчеркиваю - обе они сильны. И величайшей ошибкой является попытка сделать ставку только на одну (любую) из этих мотиваций, объявив вторую ненужной и лишив людей возможности эффективно проявлять ее. Для страны это все равно что выбирать, с помощью какой руки выстрелить себе в голову - с левой или с правой. В обоих случаях на выходе будет труп.
Человек хочет, можно сказать испытывает потребность быть патриотом (чего-то, в отсутствии точки приложения - хоть футбольного клуба!), и эта потребность одновременно и глубоко эмоциональная, альтруистическая, и рациональная. Ведь никому не надо объяснять общую выгоду от единства. И все что нужно, чтобы реализовать эту потребность - некая точка сборки. Нужен объединяющий людей гуманитарный конструкт.
И вот смотрите, вроде бы у нас с вами получилось, что нация - это тот самый необходимый конструкт. Более того, не просто необходимый, а естественный. Ведь людям, живущим вместе в одной стране, естественно быть нацией для защиты общих, коллективных интересов. Кажется, следует сделать вывод, что нация должна, обязана возникнуть, а если вдруг этого не случится, то страна практически обречена. Ведь у нее нет связующего, нет понятного каждому мотива соблюдения общего интереса, нет готовности разделять своих от чужих, то есть соотечественников от врагов.
Увы, так оно только на первый взгляд. Но зайдем чуть издалека. Предлагаю вам вспомнить, что нация не всегда использовалась в качестве объединяющего конструкта. Старый мир не знал наций. Вместо них, объединение происходило либо в рамках феодальной иерархии от вассала к сюзерену, либо даже без оной - общество объединялось вокруг монарха. И надо сказать, это было весьма эффективное объединение. Но, так объединялось не всё общество. А только его верхнее сословие, дворяне. Нижние податные слои общества просто подчинялись.
Эффективность вассального или "субмонархического" объединения объяснялась очень просто - каждый дворянин был сопричастен ПРИВИЛЕГИЯМ. И имел он эти привилегии благодаря трону. Участие в конструкте "верность трону" было крайне выгодным и почетным, ибо правовой и имущественный разрыв между рядовым подданным-крестьянином - и дворянином, был просто колоссальным. Понятно, что если благодаря некоторой системе вы имеете привилегии, причем привилегии огромные, на которых держится по сути весь ваш образ жизни, то вы будете лояльным этой системе. Совершенно искренне лояльным.
Верно и обратное - сама система тоже вам абсолютно лояльна и вы это знаете. Ведь власть монарха держится на дворянском сословии, а власть сюзерена опирается на лояльность вассалов. Таким образом, монарх всегда абсолютно искренне держится за своих дворян, для самих дворян это совершенно очевидно, соответственно для них монарх как отец родной.
Обратите также внимание, что данная система не просто не была национальной, она была совершенно интернациональной. Французский или немецкий дворянин мог принять подданство российского царя, например. И никаких оснований сомневаться в его верности у царя не было, равно как и дворянин не имел оснований считать, что для царя он будет человеком второго сорта, чужаком.
Такой конструкт был весьма надежным и эффективным. Но подчеркну - это потому, что причина к тому была более чем веской и зримой с точки зрения его участников.
По сути, дворянство было малочисленной сверхпривилегированной диаспорой посреди остального населения страны, причем сам статус дворянина, владевшего крестьянами-рабами, был завязан на строй, на монарха. Так что неудивительно. (При этом, дополнительно данный конструкт еще и цементировался религией, которая в те времена была вещью политически очень важной. Ибо уникальный статус монарха был еще и священен, а оную святость ему придавала религия. Соответственно, переход в ту религию, которая была официальной в данной стране, означал признание за монархом этой страны священного статуса. Признание того, что этого монарха Бог благословил на царство. Если вы, например, католик, то как вы можете признавать священность статуса православного царя, который был помазан на царство от лица православной церковью? Ведь для вас православие это ересь? Отсюда именно политическая важность религии, в ту эпоху всеобщей религиозности.)
А вот когда вышеописанная веская причина для существования конструкта ослабла, он рассыпался в пыль.
И вот теперь перейдем к нации. В сравнении легко понять, что нация - конструкт весьма и весьма слабый. И сразу по нескольким причинам.
Во-первых, за ним не стоит столь веской и очевидной причины, как привилегии. Напротив, рядовой гражданин находится по отношению к государству в позиции донора, донора недобровольного (налоги, штрафы) и донора крайне зависимого от государственных решений, которые зачастую направлены на ограничение его свободы. Фактически, будучи с позиции государственной машины - ресурсом, "производящей скотинкой", гражданин как бы естественным ходом событий ставится в оппозицию ему. Вспомним о парламентаризме, как о средстве в какой-то мере принудить государство действовать в интересах населения и хотя бы ограничить (!) госмашину некими правилами. Вспомним, что для дворян абсолютная, никакими правилами формально не стесненная монархия, была родным домом, а монарх отцом родным.
При этом сам смысл нации как конструкта заключается, в основном, в солидаризации рядовых граждан с представителями государства - полицией, армией и чиновниками. И вот нация должна как бы перебороть это естественное - подчеркиваю - противостояние интересов населения и государства. Должна превратить государство из классического "стационарного бандита" в некую единую с населением структуру - вопреки логике действий госмашины, стремящейся к максимизации контроля и максимизации изъятия ресурсов.
Здесь сразу вспоминается поговорка "сколько волка не корми...". Должна-то должна, в смысле - нам бы хотелось, чтобы она смогла, вот только какова механика достижения этой цели? А ее нет, просто нет. Предполагается, фактически, что нация достигнет этой цели безо всякой механики, просто "усилием воли". Ну...
Во-вторых, у нации отсутствует такой "фокус концентрации" и ориентир, каким был монарх для дворянства. Подчеркну, что монарх был не просто неким символом, навроде государственного герба. Монарх был человеком, а это важно - ведь мы говорим о _гуманитарном_ конструкте. Граждане страны могут сколько угодно патриотично относиться к тому же государственному гербу, однако герб на то и герб, что он молчит и не дает ответа - так что каждый гражданин и каждый чиновник или офицер могут действовать по-своему и иметь свои убеждения. Монарх же, как человек, принимал решения, вел ту или иную внутреннюю и внешнюю политику. И как мы с вами помним, непременно с учетом интересов дворян, со стороны которых ему всегда требовалось иметь "респект и уважуху", ибо в этом механика отношений монарха и дворянства.
Популярный, сильный и эффективный лидер страны может сыграть для нации ту же роль, в какой-то ограниченной (см "во-первых") мере. Но такому лидеру трудно возникнуть, по уже описанной причине. Государство и влияющие на него кланы находятся к населению в естественной оппозиции, а лидеры, сами понимаете, не спускаются с небес. Лидеров ставит именно эта система, управляющая система.
В качестве примера "успешного нацбилдинга", можно вспомнить Третий Рейх. Так вот, там помимо идеи нации, был еще фюрер, и вспомните, насколько сильной была фиксация тогдашней Германии именно на фюрере. В армии даже официальным приветствием стало "хайль Гитлер!" - а вроде бы, в Германии был нацизм, нет? А судя по этому приветствию, скорее вождизм. И это совершенно неслучайно - сам по себе конструкт "нация" слишком рыхлый и слабый. Далее, вспомним, чем занималась Германия при Гитлере? Сначала она строила индустрию, причем в основном военную индустрию. После чего немедля отправилась воевать! Понятно, что Гитлером двигали имперские экспансионистские мотивы, но де-факто действовал он так, как если бы нацбилдинг был его конечной целью. Война объединяет нацию, это само по себе, но войны не длятся вечно. А что потом? А потом - официальной идеологией был, как мы знаем, нацизм (расизм). Немцы должны были стать привилегированной нацией, нацией господ.
То есть, немецкий нацбилдинг тех лет опирался на вождизм, на войну и на ожидаемые будущие расовые привилегии для немцев, вполне сравнимые с дворянскими. Помимо всего прочего, это еще и снимало внутреннее противоречие гражданин vs государство - как его не существовало для дворян.
В-третьих, у идеи нации есть серьезнейшая проблема - внутренний моральный негатив, или "проблема плохишей". Напомню еще раз, что мы говорим о гуманитарном конструкте. То есть, о конструкции из людей, а не технической. Так вот, я не открою Америки если скажу, что люди - они разные. Реально разные. Людей разделяют бытовые привычки (у вас под окнами ночью музыку никогда не включали? А если включали, у вас не возникало мечты типа "кинуть бы в этих уродов гранату"?), политические взгляды, и самое главное - мораль.
Те, кто мечтают о нации, забывают одну простую вещь - в любом народе есть "плохие парни". И нет, это не "проклятые коммуняки", не "классовые враги-капиталисты", и даже не "жулики и воры". Я говорю о "просто плохих людях". Их существование никем не отрицается, конечно. Но мы эту проблему катастрофически НЕДООЦЕНИВАЕМ.
В качестве примера: если вы спросите у человека либеральных или монархических убеждений, почему он резко негативно относится к коммунистам, он не станет вам рассказывать про плановую экономику. Он вам будет рассказывать про террор. Про бессудные расстрелы, про фейковые суды по фейковым обвинениям, про пыточные подвалы, про ужасы коллективизации, про "шарашки" для инженеров, про Гулаг и про Розу Землячку. Но, товарищи, а разве все коммунисты были такими? Разве не было тех, кто самоотверженно трудился, героически воевал, кто в 20-е порой отдавал свою крошечную зарплату ради помощи голодающим? Были. Но не с этими людьми ассоциируется большевизм у его оппонентов. Почему-то. А ведь проблема не в коммунизме. Не коммунизм создал этих людей, тем более что большинство из них родились и выросли еще до революции. Да, это большевики дали им в руки наган и право убивать без суда, но опять же - это сделали некоторые конкретные большевики. Родившиеся, опять-таки, задолго до революции. Под коммунистические знамена добровольно и искренне встали миллионы, а дальше для определенных задач кто-то отобрал очень специфических людей. По деяниям которых сегодня многие судят обо всех остальных, о самой идее и об СССР в целом. Я сейчас не апологетикой коммунизма занимаюсь, я ни разу не его апологет, как вы знаете. Я говорю о проблеме, которая чрезвычайно ярко проявилась тогда, в раннем Союзе. Но разве эта проблема решена? Разве вообще кто-то СТАВИЛ задачу ее решения? Нет, все списали на коммунизм. СССР закончился, а проблема-то осталась.
Повторяю, эту проблему недооценивают, ее можно сказать вообще игнорируют. Если человек ищет врагов, он их находит, но совсем не там - у кого-то враги это коммунисты, у кого-то капиталисты, у кого-то либералы, кто-то придает значение исключительно этническому вопросу, кто-то религиозному и так далее. Люди привыкли мыслить племенными категориями - делить людей на своих и чужих, то есть по формальному признаку.
Товарищи, место технарской логике - на заводе или в НИИ. Когда мы говорим о гуманитарной сфере, то люди делятся в первую очередь на хороших парней и на плохих (ну еще на умных и глупых, последние - тоже страшная сила, но опасна она только под руководством плохишей).
Ситуация в стране на 99% зависит от того, какие кадры управляют на всех уровнях. Десяток подонков на вершине власти могут натворить таких дел, что любой строй - хоть социализм хоть либреальная демократия - будет ославлен на двести лет вперед. Именно целенаправленным отбором кадров можно загнобить любую страну. И политические убеждения таких людей вообще не имеют значения, да у них обычно и нет убеждений, вообще никаких - их совсем другие вещи интересуют. Это совершенно особый сорт.
Обычный человек потому и придерживается каких-то взглядов и готов спорить за них до хрипоты, что он мечтает сделать людям хорошо. Те, кто мечтают делать людям плохо, у них убеждений вообще не возникает, их всегда устраивают текущие официальные, ведь это удобнее. Не та психика, чтобы иметь свои убеждения.
Чтобы осознать масштаб проблемы, надо понимать, что речь не идет о каких-то редких уникумах, которые среди нас, обычных людей, хитро замаскированы, аки рептилоиды с Нибиру. Речь идет о наклонностях, которые потенциально имеет каждый человек, включая вас и меня. А дальше, в зависимости от ума, культуры, воспитания, среды и личных качеств эти наклонности либо прогрессируют, либо слабеют. Четкой границы нет - если про Чикатило можно без всяких сомнений отнести к подонкам, то классический комплекс вахтера, то есть не переходящее в явный криминал стремление наслаждаться беспомощностью и унижением других, то есть наслаждаться властью и превосходством, свойственно огромному проценту населения. Особенно в современной России, где через соответствующую воспитательную систему двухгодичной армии прогоняли почти весь молодняк.
В норме, таких людей существенно меньше половины, к тому же и из них большая часть является таковыми просто потому, что не рефлексирует ситуацию и искренне считает себя хорошими , главное, патриотичными. Но и "сухой остаток", даже в самом идеальной случае, весьма многочисленен.
Так вот - эта проблема не просто не решается в конструкте "нация", она оный конструкт по сути аннигилирует. "Проблема плохишей" - это кумулятивный снаряд, который пробивает идейную броню нации и подрывает ее боезапас. Так что башня отлетает на 20 метров вверх... Вы не можете построить нацию в ситуации, когда у вас изрядная доля народа, а зачастую и большинство, хочет не просто жить хорошо, а чтобы люди более низкого социального статуса жили обязательно плохо и были перед ними бесправны.
Для сравнения, вот дворянское общество. Там были плохиши? Конечно, по определению. Но! Во-первых, дворянину-мерзавцу совершенно не требовалось в качестве мишеней избирать других дворян. У него для этого были крестьяне. Я что-то не помню, чтобы например пресловутая Салтычиха отрывалась на соседях-дворянах. Уверен, с ними она была вежлива и цивилизованна. Вообще надо понимать, что прямой садизм, доходящий до пыточных извращений, свойственен очень и очень немногим, и у большинства плохишей такого рода наклонности вырабатываются лишь стечением обстоятельств (война, пленные, репрессируемые и тп) или специальной подготовкой, скажем в позднем Союзе это дело было поставлено на массовые рельсы (гуглить "дедовщина"). Большинству "неподготовленных" людей такого сорта достаточно самого факта превосходства над другими и лицезрения чужих проблем: бедности, бесправия и тд. Что более чем удовлетворялось наличием рядом с дворянами крепостных. Поэтому для дворянского общества "проблема плохишей" не имела той острой актуальности, как для современного общества. Так вдобавок к этому, дворянское общество имело и еще одну "линию защиты" - дуэли. Да, это варварство, и для тогдашних государств дуэли сами по себе были серьезной проблемой, но варварством они являлись не потому, что дворяне имели возможность убивать один другого в соответствии с неформальным кодексом. Это как раз таки элемент высокой культуры (без шуток). Варварством было то, что дуэль, как правило, возникала из-за сущей фигни. Однако, сама возможность получить шпагой в бок или пулей в лоб, очень неплохо поддерживала культуру поведения, вплоть до проявления эффекта гипертрофированной вежливости. Даже сам вызов на дуэль сопровождался, как вы знаете, культурным разговором в стиле "извольте, сударь", ага.
Ну а что же нация? А концепт нации прост, как сибирский валенок: "мы тут все свои, мы одна нация, давайте жить дружно и поддерживать друг друга". Вроде бы, прекрасно звучит? Но по эффекту, это примерно то же самое, как если бы советские солдаты в 1943-м вдруг стали считать всех немцев друзьями и перестали в них стрелять. Даже в ответ. Надо ли говорить, что в отсутствии противодействия, немцы разгромили бы РККА в пух и прах за неделю-другую?
Товарищи, в мире идет ВОЙНА. Всегда. Везде - во всех странах. Безостановочно. "Ведьмы всегда хотят одного и того же" (с). В условиях войны бросить оружие и кидаться с распростертыми объятиями на пулемет - это предел идиотизма.
Опять же напомню про ранний СССР. Миллионы людей искренне хотели жить лучше. Плановая экономика имеет недостатки, но весьма умеренные, особенно для раннего индустриального периода, особенно с учетом того невысокого уровня жизни, что имелся у основной массы населения в ту эпоху. Имеет она и преимущества перед капитализмом. Могли ли те же крестьяне предположить, что дело вскоре дойдет до выкидывания женщин с детьми зимой на мороз? Люди (включая самих коммунистов в первую очередь) не понимали, что они не один народ. Они приготовились вынести за скобки капиталистов, это да - им сказали, что они нстоящие враги. Но люди никак не ожидали, что враг подстерегает их изнутри. Что страшными врагами, поистине зверями в человеческом облике, станут порой вчерашние соседи.
Да, в мирное время эта проблема менее заметна - фактически, большевики просто раскрыли ворота в ад (вот что значит низкий уровень гуманитарной культуры, вот что значит попытка применить технарскую логику к обществу). Но оттого, что она менее заметна, они не перестает играть меньшую роль. Просто в мирное время людей не убивают тысячами и спихивают трупы во рвы, и только лишь поэтому мы недооцениваем проблему. Только поэтому мы ухитряемся списать ее, по сути как историческую случайность, на коммунистов, фашистов, проклятый царизм или еще на какую-то политику. А тем временем "люди работают", если их конечно можно назвать людьми. Работают везде, работают не сговариваясь, безо всякой организации (а кто-то и вполне организованно), каждый как говорится на своем месте. И все вместе они, шаг за шагом, приближают для всех нас очередную Жопу с большой буквы. А вы говорите, нация :)
Если вы мечтаете о национальном единстве, то вы должны или строить сословное рабовладельческое (или близкое к тому) общество, или вы занимаетесь самообманом и невольным обманом других. Первый вариант означает, что плохиши получают возможность проявлять свою натуру без вреда для общества, то есть их негатив направлен вовне его. Повторяю, нужно рабовладение в той или иной его форме. Тогда плохиши в среде рабовладельцев станут безвредны, а плохиши в среде рабов никого не волнуют, а могут быть даже и полезны. Из них например получаются очень преданные своему делу охранники, главное не позволять им увлекаться... О такой ли нации, из рабов и господ состоящей, вы мечтаете? Не думаю. Хотя некоторые мечтают - ну, Ленин им судья и комиссар в пыльном шлеме им прокурор...
Наконец, хотя это может кому-то показаться маловажным - нация это по определению социал-дарвинистский конструкт. Это по определению разделение людей на хороших и плохих не по моральному критерию, а по критерию "нашести". То есть, это нацизм. Может быть, нацизм облагороженный, не предполагающий никакого геноцида и концлагерей для унтерменшей и даже завоевательных походов, но это все равно логика "межплеменной войны". "Сплотимся!" Собственно, поэтому идея нации получилась у Гитлера и, в "уменьшительной форме", в сословных монархиях. Поэтому она худо-бедно работает в крошечном Израиле, со всех сторон окруженном врагами (плюс иудаизм, который понятно что из себя представляет, плюс постоянное "поддержание тонуса" за счет палестинского терроризма - для единства нации враг должен быть постоянно перед глазами). И поэтому же идея нации не срабатывает в России, где все вышеописанные внутренние противоречия, в пределах даже одного русского этноса, намного сильнее внешних угроз, сколь бы явными они ни были.
Значит ли это, что мы столкнулись с нерешаемой проблемой? Что обеспечить национальное (в смысле, общенародное) единство невозможно и что любое большое общество, любая крупная страна обречена на внутреннее разделение со всеми отсюда вытекающими? Думается мне, что это необязательно :) Просто эту задачу нельзя решить влоб. Применяемый сторонниками национального единства совет кота Леопольда тут не сработает - только и всего.