Многие наверное слышали, что русские купцы при царе вели дела без бумажных договоров, уверенно полагаясь на честное слово даже при крупных сделках.
Но чем это объяснить? Как правило, люди не задумываются, предполагая что-то типа "вот какая культура была купеческая на Руси-матушке!" или "вот они нравы-то христианские, не то, что сейчас!", и тп.
Меж тем у всех вещей есть причина, у всех процессов есть механика. И вот механика взаимного доверия работает не на "духовности", а на общинности.
- Представьте себе, что вы заказали некоей фирме поставить окна вам в квартиру. Фирма деньги взяла, а окна поставила плохого качества, и прикрутила их кое-как, и с размерами намухлевала, и установщики приехали - гопота какая-то, потом долго проверяли, не украли ли чего в квартире...
- Или например вам Вася-сосед крышу покрыл, а она после первого же дождя и протекла. А с него взятки гладки теперь, деньги он получил.
- Или например вы одолжили деньги хорошему знакомому, а он оказался... не очень хорошим, и с возвратом тянет уже полгода, и видимо не отдаст никогда уже.
- Или например вам гаишник подставу устроил на дороге, и денег отобрал ползарплаты...
Современный человек в подобных ситуациях практически беззащитен, потому что он живет в социальном вакууме. Конечно, можно в некоторых случаях попытаться через суд... только зачастую это или муторно, или некогда, или безполезно. Конечно, в некоторых случаях можно в морду дать, но не всегда, да и соседу дашь в морду (если ты сильнее соседа, конечно), а гаишнику точно в морду не дашь, и директору фирмы в морду не дашь - так и сесть можно запросто...
И заметьте, совершенно неважно, является ли этот современный человек христианином или нет. В лучшем случае, от христианина вы можете ожидать более честного подхода (далеко не всегда, впрочем), но вам самому ваш статус христианина ничем не поможет. Кроме обязанности простить ближнего, о которой нам рассказывают - хотя в данных ситуациях это совершенно неверно и не по-евангельски (да-да).
А теперь представьте, что христиане снова стали членами общин, как это было давным-давно.
И вот приходите вы в свою общину и на общей вечере говорите: "братие, хочу пожаловаться вам... Вы не поверите, но вчера брат наш во Христе, Вася Пупкин вот так-то и так-то поступил". И братия смотрит на Пупкина, потупившего взор и отложившего вилку, а отец настоятель с удивлением в голосе вопрошает: Василий, неужто рекомое про тебя правда суть?
И для Васи наступает момент истины. Надо либо исповедаться перед братьями (да-да, исповедь и покаяние - это в первую очередь вот это, а не когда вы батюшке что-то на ухо шепчете) и вину свою заглаживать, либо... Либо уходить из общины - ибо сказано Христом, что если такой негодяй "и Церкви не послушает, то да будет он вам как язычник и мытарь".
И теперь полгорода (сколько у вас в городе православных?) будет теперь знать, кто такой Вася. Вася это тот, кого выгнали из общины, Вася больше не христианин, потому что некрасиво обошелся с братом во Христе.
Вася потеряет все заказы, связи и отношения внутри своей общины, а затем весть разлетится и по соседним общинам. Меж тем понятно, что например любые заказы идут в основном внутри общин или между общинами. Что люди берут на работу людей по возможности из общин. И не из соображений христианского шовинизма, а по простой причине - зачем нужны чужие люди, когда есть знакомые? Кто заказывает безответственным посторонним, когда внутри общины поди попробуй обмани кого. Вон, на Васю посмотрите...
Кстати, поскольку причастие происходит на братской вечери, то Вася вместе с членством в общине лишается и причастия. Нельзя быть христианином вне Церкви (circus, круг верующих, то есть участие в общине). Сегодня с этой фразой православные согласны, но понимают под "быть в Церкви" формальное согласие с догматами. Выдумали ради этого даже "невидимое тело Церкви" - мол, мы в храме и соседей-то по именам не знаем, но "где-то там" мы едины. Ага-ага. По сути, это идиотизм - но мы привыкли и нам кажется что все правильно и разумно.
Община дает банальную вещь, которой лишено современное русское общество - СВЯЗНОСТЬ. А уж связность ПОРОЖДАЕТ честность и доверие. А заодно и духовность - ибо "на миру и смерть красна", в своем обществе каждый стремится выглядеть как можно лучше. Вот и растет уровень духовности...
Русские купцы были такими честными не потому, что были такими высокодуховными. Они были такими честными и такими высокодуховными потому, что социум, в котором они действовали, был высокосвязанным. И это воспитывало людей.
И ведь высокосвязанное общество не только делает крайне проблематичными нехорошие поступки. Оно же делает весьма почетными альтруистические поступки. Как подвиг солдата на войне видит, как правило, его соратники - так и работу человека на пользу другим видит вся община. Человек приобретает общественное признание, уважение, авторитет в социуме. Это тоже воспитывает людей.
Кроме того, человек в христианской общине чувствует себя намного более социально защищенным.
Кроме того, человек в христианской общине ощущает совсем другой потенциал по влиянию на окружающую действительность. Здесь такая же разница, как между одиночным бойцом на поле боя и батальоном.
Атомизированный же социум людей развращает и одновременно делает безпомощными. Не случайно сегодня, после разрушения общин, государства взялись за разрушение семей - это последние, самые мелкие ячейки социума, они дают минимальную, но все же хоть какую-то защищенность. Ребенок не один - у него есть папа и мама, бабушки и дедушки, дяди и тети. У взрослого человека есть братья, жена, родители и тд. А атомизированные индивидуумы беззащитны абсолютно.
Вот это - механика христианской Церкви. Именно это. Именно в этом ее изначальное предназначение - рост связности между людьми в рамках евангельской системы ценностей (а молиться вы можете и дома).
И между прочим, именно так (и только так) Церковь противостоит Антихристу. Не случайно сегодня активно разрушают институт семьи, при этом Церковь в ее современной форме (храмы, службы, РПЦ МП) государство совершенно не безпокоит. И безпокоить не будет. В нынешней форме Церковь Антихристу не помеха, скорее удобна - как институт, не дающий людям никакой защиты перед государственным насилием, но зато приучающий насилие терпеливо сносить.