Обе эти позиции, правая и левая, уязвимы. Начнем с правой, я приведу простой пример.
Представим себе небольшой остров, на котором безбедно живут 100 робинзонов. Каждый из них владеет своим участком земли и возделывает его, так что в итоге остров поделен между робинзонами поровну.
Внезапно, климат острова меняется на засушливый, и дождей перестает хватать для орошения полей. Единственным источником полива становится существующее на острове озеро, подпитываемое — по счастью — не дождями, а подземными источниками. Но озеро находится на участках 10 робинзонов, которые теперь оказываются в очень выгодном положении: они могут торговать доступом к воде для полива, ничего не делать и жить припеваючи. А остальные вынуждены будут работать на этих бездельников, причем цену воды эти десять могут устанавливать любую — деваться остальным 90 робинзонам некуда, без воды для полива они умрут с голода.
Ситуация очевидно несправедлива, и легко предположить, что 90 робинзонов восстанут и потребуют обобществить озеро. Конечно, вы можете иметь РЕЛИГИОЗНУЮ веру в право частной собственности, и тогда вы скажете — право этих 10 робинзонов на озеро надо соблюдать, невзирая ни на что. Право частной собственности священно, а священно оно потому, что священно и точка.
Однако, давайте все же оставим религиозный подход, он здесь явно неуместен. Посмотрите, соблюдение права частной собственности в данной ситуации будет менее справедливо, чем несоблюдение. Я не думаю, что с этим возможно спорить. Но как же может быть священное право несправедливым? Если несправедливо, значит не священно. И главное, откуда в этой ситуации можно вывести священность такого права?
Следовательно, как минимум можно утверждать, что право собственности не всегда священно и что иногда общество имеет право собственность у своих членов изъять. Хотя это и не повод отрицать священность такого права вообще, как вы увидите ниже.
Теперь перейдем к левой точки зрения. Напомню, она имеет диапазон от отрицания неприкосновенности и священности собственности, но с позволением все же человеку собственность иметь (пока обществу не станет выгодно ее изъять), до отрицания права на собственность в принципе и соответственно до прямого запрета на владение собственностью.
Если позиция правых приводит в некоторых случаях к несправедливости (на практике очень часто и что еще хуже, закономерно), то позиция левых еще хуже, ибо по существу представляет собой попытку лечения головной боли с помощью гильотины.
Особенно хорошо это видно по крайней позиции "собственность это кража". Зачем лишать людей права иметь в собственности, к примеру, жилье? Потому что жилья хватает не всем? То есть левые радикалы признают нужду человека в жилье, и ради ее удовлетворения... лишают его права владеть жильем. "Я признаю ваше право на жизнь, поэтому вынужден вас застрелить" — примерно так.
Конечно, левые не имеют в виду лишить людей жилья как такового, они лишь говорят о лишении права собственности на жилье. Но жилье, которое вам не принадлежит, это уже не совсем жилье. Скорее, ночлежка. Гостиница. Но НЕ ДОМ.
То есть левые, вроде бы из сострадания к лишенным возможности иметь свой дом людям, хотят лишить домов вообще всех. Отнять у человека право на жилье и взамен дать ему право ПОЛЬЗОВАТЬСЯ жильем.
Это примерно как отнять у человека жену или подругу, а взамен дать право пользоваться при необходимости проституткой. Парни делают вид, что для человека неважно, свой у него дом или он живет в чужом. Лично я считаю, что подобная крайность во взглядах вызывается какой-то травмой и является психопатическим расстройством. Знаете, есть люди, которые режут покрышки автомобилистам. Вот что-то типа того.
То же самое касается менее радикальных левых взглядов, при которых собственность дозволяется иметь, но она при этом право на нее все равно остается условным и в конечном счете принадлежащим обществу, а не гражданину.
Может показаться, что эти взгляды я должен счесть правильными, ведь я сам выше привел пример с робинзонами и озером, которое справедливость требует обобществить. Однако, это не так.
Ибо такой подход не имеет принципиальной разницы с радикальным, отличаясь лишь более сложной процедурой изъятия собственности у человека (раз уж она признается собственностью, то для изъятия нужен законный повод и процедура), а также возможностью для граждан продавать, покупать и обменивать собственность. Образно говоря, твердое ощущение себя нищим, не имеющим прав даже на дом, в котором живет, человек меняет на ощущение дамоклова меча, всегда висящего над тем, что он имеет. Этакий хрен ненамного слаще редьки.
Подытоживая, можно сказать, что классические позиции и левых, и правых ущербны, однако же и та и другая содержат в себе рациональное зерно. И кроме того, очевидно, что мы имеем дело с типичным дуализмом, с противоречащими друг другу взаимно зеркальными позициями.
Отсюда, напрашивается стандартный для такого противоречия выход: необходимо учесть обе крайности, отведя каждой из них свое полноценное место в общественных отношениях.
Начнем с тезиса о священности и неприкосновенности собственности. Где его место? Из чего можно вывести эту самую священность? Вы не выведите священного права собственности, имея перед глазами олигарха, владеющего богатствами на фоне бедности народа. Но представьте, что некто хочет отнять у человека дом, в котором тот живет, и выгнать его с семьей на улицу — и вы увидите это священное право, и не усомнитесь в его святости.
Граница, отделяющая священное право собственности от несвященного и условного, это граница между важными, базовыми благами, признаваемыми нами необходимыми человеку — и всеми прочими благами.
(В свое время большевики перешагнули эту незримую, но очень важную границу. Если бы они ограничились экспроприацией заводов, газет и пароходов — им бы никто не посмел поставить это в вину, с учетом того, что они спасли страну от оккупации и распада, и с учетом их последующих достижений. Если бы они ограничились, в той крайне тяжелой экономической ситуации, отъемом ИЗЛИШКОВ хлеба и скота — им бы никто не посмел поставить этого в вину. В конце концов, даже самый рьяный противник социализма должен признать, что есть различные экономические взгляды и возможны различные модели экономики. И консенсуса по ним не даже и сегодня. И что даже если большевики выбрали, по его мнению, неверную модель и ошиблись — ну что же с того? Не ошибается тот, кто ничего не делает. Разве он сам, предположим человек либертарианских взглядов — упустил бы возможность провести реформы, соответствующие его взглядам? Тогда в чем винить большевиков?
Но большевики перешагнули границу и навсегда оставили на себе клеймо не просто реформаторов, пусть даже и радикальных взглядов и методов, но и убийц. И тем самым утеряли моральное превосходство над монархией и над эпохой капитализма, точно так же как Гулаг на принципиальном уровне сравнял их систему с крепостным строем, а иначе моральное превосходство их было бы несомненным сегодня для всех.
Точно так же, большевики перешагнули границу при чистке в собственной армии, когда вместо массовых отставок устроили массовые расстрелы, а вместо обычных допросов — пытки. )
Таким образом, мы можем мысленно очертить вокруг гражданина как бы некий круг, в который попадет собственность, признаваемая в качестве разумно-достаточной социальной нормы. Все, что лежит в пределах этого круга — священно и неприкосновенно точно так же или почти так же, как священна и неприкосновенна сама жизнь человека. Ибо отняв у человека эту собственность, мы обрекаем его на жизнь ужасную, полную тягот и лишений, что от отъема собственно жизни отличается не так уж и сильно.
И общество, покушающееся на эту священную собственность, фактически покушается на самое себя. Покушается преодолеть границу, отделяющее его от банды уголовников или от племени людоедов.
А вот на ту собственность гражданина, что лежит за пределами указанного круга, в известной мере распространяются права общества. Ее количество можно регулировать в интересах общества, ее можно при необходимости облагать налогами (что категорически недопустимо для набора базовых жизненных благ, для собственности внутри круга), ее в крайнем случае можно и экспроприировать — это может быть сочтено несправедливостью или исторической ошибкой, но это НЕ БУДЕТ ЗЛОДЕЯНИЕМ. Может быть, при этом пострадают чьи-то интересы, но не будет попрано человеческое достоинство и не осуществится геноцид.
Мне кажется, что фактически речь следует вести о двух различных видах собственности, и я предлагаю использовать для них термины "личная собственность" и "частная собственность". Соответственно, первая неприкосновенна и право на нее священно, и более того, стоит подумать насчет гарантий обеспеченности каждого гражданина этим необходимым для жизни минимумом благ. А на вторую гражданин имеет право, однако это право уже не абсолютно и может быть, в интересах общества и при определенных обстоятельствах, ограничено.